Жалкий брат! Какими ужасными ночными бденьями был я ему
обязан!
"Я не отдавался с пылкостью этой затее. Я забавлялся его
недугом. По моей вине мы вернемся к изгнанью и рабству". Он
полагал, что я -- само невезенье, что я чрезмерно и странно
наивен, и приводил свои доводы, вызывающие беспокойство.
Насмешливо я возражал ему, этому сатанинскому доктору, и в
конце концов удалялся к окну. За равниной, пересеченной
звуками редкостной музыки, я создавал фонтаны грядущего
великолепия ночи.
После этой забавы, имеющей гигиенический привкус, я
растягивался на соломенном тюфяке. И чуть ли не каждую ночь,
едва засыпал я, как бедный мой брат с загнивающим ртом и
вырванными глазами -- таким воображал он себя! -- как бедный
мой брат поднимался и тащил меня в зал, горланя о своих
сновиденьях, полных идиотской печали.
Я, в самом деле, со всею искренностью, обязался вернуть его
к первоначальному его состоянию, когда сыном Солнца он был и
мы вместе бродили, подкрепляясь пещерным вином и сухарями
дорог, в то время как я торопился найти место и формулу.